Как живется вам без СССР? - Страница 41

— Фронт резко переменился… С журналистикой этого дикого поля у вас не умеют воевать. Хочешь, научу? Большевики во всем виноваты? Не спорь, поддакивай. Пиши, что это они подбили туземцев съесть Кука в Меланезии. И шумерские захоронения в древней Месопотамии — тоже жертвы большевистских репрессий. Вулкан Кракатау… — это большевики его взорвали, когда кинули в него водородную бомбу.

— М-да, а кто написал письмо турецкому султану? — мгновенно поняла Анна, повеселев из-за открытия, что и на том поле, на котором неплохо устроились мощные и самые недобросовестные люди планеты, тоже можно что-то отстаивать свое.

— Граф Дракула тоже большевистский агент. На Лубянке этим гордятся… Наградили уже маньяка сотней орденов, снимают фильмы… Народные денежки ведь не жалко…

Доводить до абсурда? Но как еще ответить тем, у кого танкеры, особняки, самолеты? Хоть усмешкой да размыть бы их пошлые идеалы, их визгоязычное желание превратить каждого человека в придурка.

— Еще одно предательство, — тяжело вздохнул Рахман при очередной встрече и отложил газету в сторону. — Кто после этого Россию уважать будет?

Анна вернула ее на стол и прочитала о том, что лидер Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджалан обращался к российскому президенту, премьеру и к спецслужбам с просьбой разрешить ему остаться в России. Ельцин был в очередном запое. Окончательное решение принял Примаков, сказав твердое «нет». Хотя в Госдуме почти все дали согласие на предоставление Оджалану политического убежища. Евгений Максимович, тем не менее, отказал, несмотря на то, что в свое время сам поддерживал отношения с лидером курдов и был даже в отдаленных курдских партизанских отрядах.

— Америка, значит, надавила. Или Турция пообещала повлиять на события в Чечне, — проанализировал Рахман ситуацию.

Вскоре Оджалан оказался в тюрьме — пожизненно — на турецком острове.

— Примаков после этого спит спокойно? — спросил как-то арабский коллега.

— Конечно, спокойно… — подтвердила Анна.

— Вот гляди, газета… Издается в Америке удравшими из Советского Союза вечно обиженными. В ней об измене партийной верхушки уже в давние времена говорится открыто.

Бывший советский человек, некий Марк Перельман, физик, живший теперь в Иерусалиме, на страницах газеты «Новое русское слово» напоминал о временах Хрущева:

«В конце 1956 года или в самом начале 1957 года в Египет направляется делегация Верховного Совета СССР во главе с Д. Т. Шепиловым, в то время редактором „Правды“. В составе большой группы то ли переводчиков, то ли спичрайтеров — и Е. М. Делегация должна была, в частности, прогнозировать вопрос о возможности освобождения арестованных к тому времени коммунистов. Но Шепилов вынес из этой церемониальной, вообще говоря, поездки иное впечатление, он уговаривает быстрого на решения Хрущева в корне изменить концепцию внешней политики СССР — от поддержки рептильных компартий перейти к поддержке там, где можно, так называемых национально-освободительных движений!

Шепилов становится на восемь месяцев министром иностранных дел СССР, закладывает основы незыблемого вплоть до распада Советского Союза внешнеполитического курса, так что даже нашумевшее изгнание „антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова“ (помните анекдоты о самой длинной в мире фамилии?) не меняет, увы, этой концепции. Марк Перельман, доктор физ-мат. наук, Иерусалим, г-та „Новое русское слово“, 10–11 октября 1998 г., Нью-Йорк).

— Е. М. — это же Примаков, — расшифровал нынче Рахман. — Как по-твоему, главный редактор газеты „Правда“ обсуждал тогда с арабистом Примаковым идею будущего предательства?

Конечно. Тем более что в ту поездку Дмитрий Трофимович взял Евгения Максимовича как советника по арабским делам. Обсуждали они эту проблему и, видимо, не раз. Но каким образом эта пошлая установка стала главной по отношению к коммунистам из других стран? Притом у первого на земле советского государства… Кто бы знал тогда, что идея Измены поселилась в те годы уже прямо в Кремле? И социализм этот народец Измены начал сдавать, начиная с окраин планеты, с предательства арабских и африканских компартий.

Выходит, что руководителям Советского Союза наши единомышленники в других странах такие, как Махджуб, Рахман, Хади, плачущие на университетских кухнях девочки, их братья и отцы, погибающие в Каире, Багдаде, а далее… везде, уже тогда казались им рептильными.

Конечно, это не Шепилов оторвал голову молотовской внешней политике первого Советского государства, обращавшей внимание в первую очередь на трудовые, а не на буржуазные резервы во всем мире. Дмитрий Трофимович, скорее, лишь довел до Хрущева концепцию арабистов нового поколения, ориентировавших страну на поддержку националистов, а не на поиски подлинных друзей, которых и без того у СССР было маловато в мире.

Ориентация на активную буржуазию в арабских и африканских странах была грандиозной ошибкой внешней политики страны. Вместо того, чтобы приводить к власти своих людей, как это делают американцы по всему миру, мы своих „опускали“ или не обращали на них никакого внимания, а медом-сиропом разливались перед громко орущими выскочками. Пустой барабан, как известно, громко гремит.

Пришедшие к власти буржуазные офицеры все равно были крепко повязаны с западными банками через прежние займы, торговлю, общие предприятия, а независимыми становились большей частью формально. Для помпы, для вида, чтоб самим быть наверху. Потом бежали в мечеть, в которых нянчили тайно или явно свое мусульманство, хвастали правоверностью, отчего волей-неволей помогли вскоре захватить влияние почти во всех мусульманских странах самым фанатичным и религиозным черным силам.