Как живется вам без СССР? - Страница 77

К оглавлению

77

В туалете Разумов оторвал от своей рубашки на спине клок ткани, возвращаясь, еще раз наклонился над тезкой и шепнул:

— Если кто-то из нас останется живым, должен рассказать семьям о том, что произошло сегодня над Атлантикой. Клянемся!.. Запомни адрес моих… И скажи остальным…

Разумов, беспечно присвистывая, вернулся на свое место, улыбнулся надсмотрщику и радостно произнес:

— Герр охранник, однако, в какую красивую страну мы летим!..

Тот молча любовался океаном. А Василий Веревкин в это время шептал о планах Разумова рядом сидящему украинцу, тот передал поляку, поляк — чеху, чех — сербу, серб — белорусу. И все вроде бы согласно кивали. Разумов же в это время повторял про себя адрес Веревкина. Оглянулся, спросил взглядом, друзья, вы готовы? После чего мгновенно схватил немца за горло, пленные в ту же секунду кинулись ему на помощь и сдавили фашиста так, что тот и не пикнул, быстро скрутили ему руки на спине, завязали оторванным от рубашки клоком.

Пленные вскочили, начали обниматься, громко и спешно повторять адреса своих соседей. И поневоле, как-то одновременно, запели Интернационал. Каждый на своем языке. И на лице вчерашних рабов катились слезы. Разумов же, взяв на себя функции командира, разбивал их в это время на группы.

— Земля! Вон уже земля! — увидели люди выплывающие побоку острова.

— Во имя спасения!

— Во имя нашей Победы!

— Пошли!.. Во имя жизни!

Василий еще раз оглянулся, кивнул Веревкину, мол, мы готовы, после чего первая группа выдавила люк самолета и… кинулась в океан. Холодная пучина безропотно принимала солдат всех славянских национальностей. Кто-то из них умер уже в воздухе от разрыва сердца, кто-то смертельно ушибся о волны, даже не погрузившись в придонные течения.

Местные рыбаки вначале с удивлением и тревогой наблюдали за летящими с неба кулями, потом взревели моторы их маломощных суденышек, взмахнули весла на стареньких лодках, чтобы как можно быстрее и ближе оказаться в точках чужой беды.


1952 год… Зинаида Разумова вернулась домой в Орджоникидзе из Ленинграда на свои первые студенческие каникулы. Опять, как и в детстве, походы в горы, вечерами — прогулки по сказочно теплому городу с подругами, счастливые шептания о любви. На 16 августа был куплен билет для возвращения в Ленинград.

А 10 августа 1952 года около 11 часов дня в узкий, мощенный булыжником двор, расположенный недалеко от клуба вагонно-ремонтного завода на улице Маркова, который во время войны очень бомбили немцы, вошел плохо одетый, совершенно седой человек и спросил, в какой квартире проживает Антонина Михайловна Разумова с дочкой Зиной.

Девушка, сидевшая в палисаднике под абрикосовым деревом, удивленно сказала:

— Это я! Это я — Зина…

— Дочь? Похожа, — выдохнул гость. И улыбнувшись, добавил: — Глаза, как у него. Совсем как у Васи…

— Вы знали моего отца?

— Веди к себе домой, дочка.

Гость был донельзя изможден, его штапельная рубашка в черно-красную клетку с очень потертым воротником была заправлена в черные сатиновые шаровары. Мужчина почему-то тревожно озирался, будто чего-то побаиваясь и осторожничая.

Мать посадила неожиданного пришельца за стол, предложила чаю, кинулась подогревать борщ. Гость пил только чай.

— Садись, дочка, — предложил Зине гость. — Разговор будет долгим. Твой отец погиб, как герой.

— Как? Где это было? Мы же ничего не знаем… Почему вы так долго ничего не сообщали?

У путника за плечами — лишь затертая холщовая котомка. Он ее снял, положил около табуретки и представился:

— Василий Иванович. Веревкин. Был с вашим отцом в немецком плену до последнего мгновения его жизни.

Гость неторопливо размешивал в стакане сахар.

— Помню, что вода в тот день была очень холодная. Но мне повезло. Недолго я в ней пробыл.

После того, как первая группа пленников выбросилась из самолета, разгерметизированный «ЮНКЕРС» стал терять высоту. Последующие группы падали уже на бреющем полете. Веревкин выкинулся из лайнера последним. Он-то краем глаза и заметил, что фашистский самолет тоже рухнул в океан.

— Повторяю, мне в этот день повезло… Хотя там в это время зима…

— Где — там?..

Веревкин выпал из «ЮНКЕРСА» последним и оказался недалеко от какого-то побережья. Воды «Течения западных ветров», как он потом узнал, несли его в океан, однако какой-то катерок уже суетился по морю в поисках выпавшего из самолета человека. И как только Василий вынырнул, его тут же подхватили крепкие мозолистые руки местных рыбаков.

Василий Иванович поднялся на палубу, но рухнул от боли. У него оказалась сломанной нога. К счастью, лишь нога…

— Местные жители, которые отнесли меня в дом, объяснили жестами, что я упал с неба прямо на один из двухсот островов Фолклендского архипелага. Показали карту.

Остров — не больше мили. Здесь жили несколько семей, пасли овец, занимались рыболовством. Фашистов и тут ненавидели. У них были живущие на континенте родственники, которых британская власть тоже призвала на фронт.

Василий Иванович прикинул и сообразил, что в данную минуту далекая английская родня его фолклендских спасителей, вероятно, уже выступает с войсками Второго фронта. А Третий фронт, которые открыли они раньше американцев, выходит, опередил Второй. Русские, как всегда, впереди.

Веревкин мгновенно освоил самый доступный в мире «эмоциональный язык». Язык жестов. Потом пришлось осваивать испанский, английский…

...

«Фолклендские (Мальвинские) острова в юго-западной части Атлантического океана в 480 км к востоку от Аргентины Архипелаг состоит из двух крупных островов — Соледад (Восточный Фолкленд) и Гран-Мальвина (Западный Фолкленд) и множества (около 200) мелких.

77