Как живется вам без СССР? - Страница 79

— В Одессе мои товарищи по судну гуляли уже как турецкие рыбаки. Незаметно я оторвался от них… Но паспорта советского у меня нет. На таможне проскользнул почти невидимкой. Как получилось, с трудом понимаю. Может, потому, что очень хотел домой. На советской территории в милицию не пошел, могли же арестовать и долго выяснять, кто я такой. А мне нужно было вначале выполнить клятву. Потому добирался от Одессы до Кавказа по ночам.

Зина вспомнила, как в детстве с подругами убежала из пионерского лагеря лишь потому, что надоело им, девчонкам, есть капусту. И в одних трусиках среди бела дня двенадцатилетние девчонки рванули на буферах из Минвод в Орджоникидзе, но их с поезда сняли. Террористов, взрывающих и расстреливающих детей в то проклятое тоталитарное время на Кавказе, а тем более в стране, и в помине не было.

— Я так же к вам добирался. На буферах вагонов. Однако только по ночам.

Антонина Михайловна испекла к тому времени чуреки, протянула гостю, тот ел их с удовольствием.

Смеркалось. Бабушка Лида с соседкой Алтунихой уже пригнали с поля коров. Потом и соседка Рожкова прошла по двору с подойником. Тогда даже в городах, где выпадала такая возможность, держались натуральным хозяйством.

Зина хотела было предложить гостю остаться, подлечиться, но тут вошел в квартиру отчим, который раньше времени вернулся от своей матери, ревнивый и злобный настолько, что порвал все фотографии давно пропавшего без вести Василия Разумова. С фронта этот бывший вояка принес в мирную жизнь столько самодурства, что мать и дочь нажили с ним только… синяки. Защитить женщин было некому. Многочисленные Сасовы, Скуратовы и их племянники, из тех, кто остался в живых после отступления Советской Армии, на этот раз уже от Сталинграда до Берлина полегли в боях головой на Запад. Остался в живых только дядя Григорий, но вернулся домой таким израненным, что вскоре умер.

Братья Разумовы тоже все остались на войне, а их сестра Кристина в войну умерла от голода.

Потому отставной артиллерист один на один с беззащитными женщинами вытворял в доме все, что хотел. Оставлять в такой обстановке в квартире человека без паспорта было страшновато. Пьяница поднял бы от ревности вой, устроил бы дикую драку, и милиция нагрянула бы непременно.

Василий поднялся. Зина протянула ему чуреки.

— У меня сидора нет, многого не возьму, — произнес он фразу, которая навсегда врезалась дочери погибшего командира в память…

«Сидора нет, сидора… Какое редкое слово!».

— Вы сами-то откуда?

— Из Тюменской области я…

Антонина Михайловна под свирепым взглядом как всегда ничего не понимающего мужа сунула в холщовый мешок Василия Веревкина кусок сала, и Зина вышла с гостем во двор.

— Давно мать замужем? — спросил он девушку.

— Еще до войны…

— А Василий Иванович никогда о разводе с вашей матерью не говорил. Он ее очень любил, — произнес Веревкин, пожал Зине руку, поцеловал девушку в плечо и… растворился в сумерках. Навсегда.

Больше Зина его никогда не видела. Добрался ли Веревкин до Сибири, когда уже начиналась осень, а на ногах лишь парусиновые туфли? Попался ли без документов в руки милиции? Не упал ли во сне ночью с буфера вагона? Чем закончилась его предлинная дорога домой от Фолклендов до Тюмени? А если и добрался, как дальше прошла его жизнь? Был ли женат, спешил ли в 1952 году к жене и детям? Держал ли еще когда-нибудь в руках любимые жарки, собирал ли в тайге грибы? Какие же редкие элитные души в огромном множестве, будто васильки, разбросаны по всем лугам и полям нашей Родины.

В семье Разумовых об этом безвестном Герое Советского Союза — Василии Ивановиче Веревкине, 1908 года рождения, родом из глухого сибирского села, об этом великом путешественнике, в одиночку проплывшем и прошагавшем во имя любви к Родине тысячи километров, — никогда больше не слышали. И о трагической судьбе пленников разных славянских национальностей, не по своей воле совершивших перелет от французского городка Морли до глубин бездонной Аргентинской котловины, но по своей воле перед смертью во имя своей свободы исполнивших Интернационал, еще никто в мире не писал.

Несколько лет назад Зинаида Васильевна лежала в больнице города Орджоникидзе (ныне Владикавказ), на операции. А рядом — Фатима. С удаленной почкой.

Зинаида Васильевна несколько дней по собственному желанию протирала молодой женщине губы, подавала судно, кормила с ложечки. А когда поправилась соседка, к ней пришел муж и с радостью показал жене фото коня… Того самого, которого предатели, проживавшие во время Великой Отечественной войны на Кавказе, собирались подарить Гитлеру. И еще фото огромного рога… Который наполнили бы вином в тот якобы исторический момент… Да не выпало. И муж соседки по палате очень жалел, что этого момента не случилось.

— Представляешь, как мы сейчас жили бы! — воскликнул он и добавил: — Нас немцы очень уважали…

В этот момент Зинаида Васильевна с трудом удержала себя, чтобы не выцарапать глаза этому подлому мужику, чтобы в ответ на подобное кощунство не совершить еще один подвиг имени актера Юматова, игравшего главную роль в фильме «Офицеры», бывшего фронтовика, который в жизни, однако, зарезал собеседника, лишь только тот за столом пожалел, что не на той, мол, стороне воевал, иначе пил бы сейчас баварское пиво…

Низкий поклон Героям, великий подвиг бескорыстия которых в битве с фашизмом над глубинами Атлантики в небе над Овечьей страной, как в просторечии называют Фолкленды, позволил человечеству хотя бы половину столетия стыдиться алчности и нечистоплотного желания выстилать свое счастье костьми других.